Это было давно

Никто не знает, когда появились первые жители на берегу Черного озера и откуда они приехали. Но это было значительно позднее, чем образовались селения Сабинское, Бейское, Табатское. Первые, кто за­селял Сибирь, выбирали самые удобные места, чтобы с одной стороны - тайга, а с другой - поля, и обязательно на берегах чистых горных рек. А здесь Черное озеро с соленой водой и темной пугающей поверхностью, и тайга далеко. Правда, земли много, сколько хочешь. Село Черное озеро заселялось много лет. Не сразу оно строилось. Из разных мест огромной Рос­сии ехали сюда переселенцы, словно открывали свою Америку. Ехали целыми родами, что­бы было легче выжить. И у всех вначале были ходоки, те же разведчики. Наобум не отправ­лялись на новое местожительство, ходоками были смелые, выносливые и отчаянные люди. Они шли в неизвестность. Однако имели свои хозяйственные планы: смотрели земли, воду, растительность, климат, к местным людям приглядывались, расспрашивали. Все пробовали на вкус, даже землю. А дома, на родине, их терпеливо ждали годами. Хотелось ходокам выжить, вернуться и все рассказать землякам. Вернулись ходоки в Белоруссию, и трону­лись три брата Тихонович со своими семьями в дальнюю дорогу. Кондрат Тихонович - это дедушка Лидии Сидоровны. У него было пятеро сыновей и одна дочь, все дети холостые. Сначала жили в землянках. Все были работящие, дружные. Купили коней. Стали возить лес из Катаморской тайги и рубить дома всем сыновьям. Дома пятистенные, крытые тесом. Дошла очередь и до Сидора. Все обзавелись семьями. В деревне жило уже много семей, прибавилось еще шесть. В начале XX века из с.Танцырей Воронежской губернии Борисо­глебской волости сприехал Алексей Васильевич Шушлебин. И обосновались на Черном озе­ре сыновья Василия Нестеровича Шушлебина с женами и детьми: Алексей (5 детей), Дмит­рий (6 детей), Ефим (4 детей), Федор (8 детей), дочь Евгения (6 детей). Сразу более 30 человек. Все земледельцы.

А в 1927 году Леонтий Егорович Агибалов (1870 г.р.) списался со своим братом, послан­ным ранее в Бею. Дождался ходоков, которые рассказали, что в Бею и Сабинку соваться не надо - полный отказ, а на Черное озеро - пожалуйста. Из Орловской области приехали Ле­онтий Егорович и его дочь Анна Леонтьевна с мужем Иваном Константиновичем Болычевым. Вот так и росло население деревни. В небольшой котловине между Сабинкой и Бейским хутором на берегу Черного озера расположена деревня под таким же названием. До Сабинки 6 км, до хутора - 3 км. Озеро - то глубокое, то мелкое, ребятишки переходили его вброд. Посреди озера - выпуклости, в которых бурлило. Это были пучины. Если лошадь по­эт в такую пучину, то затянет сразу и она никогда не всплывет. Вода в озере соленая, Зная. Ребятишки постоянно купались, и у них никогда не было чесотки, «цыпок» и царапучек. В такой воде хорошо отбеливались холсты. По склону горы, что отделяла озеро от Сабинки, были ложки (небольшие лога), заросшие черемухой, бояркой, смородиной и малиной. Их берегли и никогда не пасли рядом скот. В этих ложках били ключи, много и сходились они в один ручей. Эти места постоянно очищали. Отсюда брали для поливки огородов, для домашнего обихода, а также поили скот. Колодцы в деревне очень глубокие - до 25 метров. Черноозерские земли простирались от Бейского култстана до Степновской грани. Земля суглинок. Огороды большие, нормы не было. Брали, кто сколько хотел. Климат по меркам Сибири мягче, чем в Бее. В августе в Бее заморозок, а на Черном озере все растет, зреет. Хлеб всегда особенный: белый, пышный и вкусный, доставалось, после пурги - сугробы наравне с домами. Что и говорить, суровые места, а люди были добрыми.

Вспоминает Лидия Сидоровна Тихонович

В голосе ее звучит гордость за прожитые годы: нет горечи, нет страдания. Ей жаль нынешних суматошных, суетящихся: они не дышат чистым воздухом, не едят настоящего хлеба и печенья, не отведают пареных щей и истомленного варенца. Все ушло в прошлое, но ничего не забылось. До мельчайших подробностей вспоминает она жизнь. Разговорчивая, словоохотливая, моя собеседница не жалуется на жизнь, ей «пилось только хорошее. Лидия Сидоровна родилась в 1923 году на Черном озере, у них была большая, дружная, все работали от зари до зари. Помнит землянку из пластов, где пол был гладко промазан глиной. Однажды отец сколотил ящики на два кирпича, ребятишки месили глину ногами, потом забивали ящики глиной и сушили. Готовили кирпичи, чтобы в новой избе сложить печь. В Бее еще глинобитные печи, а на Черном озере - из кирпича. Печь занимала четвертую часть кухни. Она давала тепло, в ней готовили пищу на день, на печи спали. У печи хозяйничала бабушка. Каждый день пекла хлеб. От варенца - запах на всю избу. А то конопляное семя истолкут ребятишки, баба поставит в печь, потом снимет сверху масляную смесь, приготовит тесто, раскатает и разрежет как орешки. Сначала испечет, а затем зальет конопляной смесью и томит. Вкусные были щи, что скот кололи в нужное время. Сейчас мясо мясом не пахнет, а печенье как деревянное.

Мясо было круглый год. Летом его солили в меру, в погребе держали кадки со льдом, на него ставили мясо. Лед в погребе не таял все лето. Столько всего вкусного готовила баба: каральки рассыпчатые, пирожки с клубникой, каши, жаркое, гуся, картошку-запеканку со сметаеной и яйцами, паренки с чем-нибудь вкусным, свеклу, морковь испечет и приготовит, сначала садились тятя с сыновьями, потом мама с невестками, затем ребятишки и баба. Всем хватало. Когда жили единолично, печи топили только дровами. Возили сутунки из катаморской тайги и пилили вручную. Скота у жителей было много. А какие мастера жили в селе! Гончар из местной глины готовил прекрасную посуду, покрытую глазурью: кринки, чашки, солонки, вазы, горшки, макитры (слово-то какое красивое, сейчас такого Макитра - это большой с выпуклыми боками горшок с крышкой и с ручками. В них пищу, чугунов не было. Залежи глины здесь богатые: зеленые, желтые, красные, коричневые. А в озере такая глина добывалась, что можно было стирать одежду. Кожу делали сами и шили обувь (рабочую и хромовые сапоги). Девчата носили ботинки с голенищами до колена со шнуровкой. Шорник шил и готовил хомуты и сбрую. У Рощупкиных был станок, где веревки из конопляной пеньки. Коноплю и лен сеяли. Много держали овец, причем го цвета: белых, черных, серых и коричневых. Шерсть шла на все. Ее пряли тонко-тонко, вязали повязки, ткали тончайшие скатерти. Пряжу потолще красили в разные цвета и дорожки и шерстяные одеяла с узорами. Такое одеяло можно прибить на стену, заправить кровать. На полу шерстяные половики. Не горница, а загляденье. Также шили свитки (мужские и женские куртки, считай, что суконные). В мастерской били шерсть, катали потники (войлоки) и валенки. Здесь трудились Сидор Тихонович и Константин Ткаченко.

Портной Игнат Постников обшивал всю деревню. Холст готовили из льна. Одежда была хол­щовая, но ее красили в различные цвета, украшали вышивкой и кружевами. За покупками ездили в Бею и Минусинск. Народ был нарядный. Мыло варили в каждом доме. Кузнецы и плотники - свои. Все - свое. В других деревнях тоже были мастера на все руки, но свое роднее, ближе, дороже. Перин поначалу не было, их заменяли соломенные матрасы. Вот и пели частушку: «Сколько маме не работай, Мама лишнего не даст, Две подушки, одеяло и соломенный матрас».

Пока в Сабинке действовала Петропавловская церковь, туда возили крестить детей, венчались супружеские пары. Один раз тетя с мамой собрались в Сабинку святить пасхи. Пара лошадей уже запряжена, звенят под дугой колокольцы. Все красиво, необычно. Вып­росилась Лидия Сидоровна с родителями в церковь. Мала она была еще, не выстояла ночь, заснула в уголке.

* * *

Я (автор) хорошо помню внешний вид здания Сабинской церкви. Там был клуб. Она сгорела 9 мая 1945 года ночью в день Победы после собрания.

Пришло времечко: стали ходить по домам незнакомые люди и велели сжигать иконы. Баба спрятала свои на вышке.

Гармонист Сергей Нижегородов вспоминает, что по праздникам в компании по 2 стоп­ки выпьют, навеселятся, напляшутся, напоются и - гулянка кончилась. А утром на работу. Труд был необходим, как воздух, солнце и пища. А сейчас вино дурное: 2 стопки выпьют и на стены лезут. Это так, к слову, говорит Лидия Сидоровна.

В 1930 году был образован колхоз «Красная заря», в него вошли 358 колхозников. Де­ревня росла. Уже две длинные улицы и три короткие. До 200 дворов, пожалуй, было. А если считать, что по 5 человек в каждом дворе, то выходит 1000 человек. Свои начальная школа, большой клуб и сельсовет, и уже не деревня Черное озеро, а село Новотроицкое. Название дали власти, а почему Новая Троица - неизвестно. Однако до сих пор называют себя жите­ли черноозерскими.

Отца Сидора Кондратьевича неожиданно арестовали по неизвестной причине. Попал он в струю репрессий и был расстрелян. В 1956 году его реабилитировали. Лидия Сидоров­на окончила начальную школу в своей деревне и один год училась в Сабинской школе. Надо было работать. Сначала на покосе. Косили лобогрейками, убирали конными граблями, однако женщинам хватало ручной работы на весь сезон.

Это было давно

Детство Вани, младшего сына Болычева, совпало с самым трудным периодом в жизни нашего народа, с Великой Отечественной войной. Ему было только 4 года, когда отца взяли на фронт в 1941 году, а 15 сентября 1944 года отец погиб. Старший брат вернулся в 1943 году по ранению. На Черном озере не остался, уехал в Бейский овцесовхоз, где работал учителем многие годы. А Иван Иванович закончил в своем селе 4 класса, доучивался в Бейском овцесовхозе (итого 7 классов). Он за­помнил замечательного человека Степана Гавриловича Федоскова, местного садовода-энту­зиаста. Хозяйственный, трудолюбивый, он выбрал место для сада, молодежь копала ямки для саженцев, поливала. Степан Гаврилович думал не о себе, а о людях. Старательно ухаживал за молодой порослью, прививал, вырастил сланцевые сорта яблонь. На зиму их укрывали землей, чтобы не погибли от стужи. Хороший был хозяин. Накормил-таки своих земляков вкусными яб­локами. Колхозники получали на трудодни, кроме яблок, дыни, мед. Хотел развести виноград, но не успел, переехал в Бейский овцесовхоз и там тоже начал разводить сад, но вскоре умер.

Михаил Федорович Шушлебин, 1927 года рождения, с теплотой вспоминает родные черноозерские места и своих земляков. Он начертил план расположения села Новотроицкое по всем правилам топографии, и сразу стало ясно - что и где.

Босоногое детство, купание в озере, домашние обязанности, учеба пролетели быстро. Первая ступень пройдена, 5-6 классы окончены в Сабинской неполной средней школе и 7 класс в Бейском овцесовхозе. Теперь работа в колхозе. Колхоз «Красная заря» большой -3 бригады, в каждой по 200 рабочих лошадей. И техника была: 5 грузовиков ЗИС-5 и полу­торки. Хлеб убирали комбайнами «Коммунар» и «Сталинец». В колхозе была конеферма, где велось воспроизводство поголовья лошадей. Михаил Федорович с напарником пасли необученных трехлеток-жеребчиков 260 голов. Вообще поголовье скота немалое как в колхозе, ном секторе.

Он хахватил время, когда отапливались не только кизяком, но и углем из Бейской шахты (она сейчас замурована) и дровами из Катаморской тайги.

Хорошие люди населяли Новотроицкое (Черное озеро): Алексей Иванович Болычев был превосходный комбайнер, Василий Никонович Валетенко - чабан, Андрей Константинович Пестрецов - тракторист и лет 15 был чабаном. Сколько Михаил Федорович помнит, продавцом работала Елена Дмитриевна Сальникова. Кухарничала Лидия Сидоровна Тихонович, хотя в войну, когда не хватало мужчин, она пахала на тракторе, вязала снопы, молотила –словом, куда направят. Михаил Федорович называет фамилии жителей своего села: Тихонович, Ткаченко, Валетенко, Порядины, Будко и другие. Здесь жили украинцы, белорусы, хакасы. Жили дружно, вражды на национальной почве никогда не было. Запомнил учителя школы Ивана Кирилловича Пышных, погибшего на фронте, и председателей колхоза Анисима Кравченко, Белозерова, Плотникова, Елизавету Захарчук (из местных), Тимофея Михайловича Леднева. До войны жили очень хорошо, по машине хлеба получали на трудодни. Мельница - своя на речке Бейка (мельник Стрига).

Большое бедствие свалилось на нас: грянула Великая Отечественная война. Началась мобилизация. В семье Шушлебиных сразу взяли на фронт отца Федора Васильевича, 1903 рождения, и старших братьев Ивана и Василия. Когда Михаилу Федоровичу исполнилось 17 лет в 1944 году, он был призван в армию. Сначала - военный курсант в г. Канске. По окончании учебы получил звание сержанта. На западе грохотала война. Молодого сержанта на Дальний Восток. Он служил командиром стрелкового отделения в 558 стрелковом полку 159 стрелковой дивизии 5 армии. Его род занятия - пехотинец. Место дислокации – с.Успенка Шмаковского района. Стояли в тайге, шла напряженная армейская служба. В конце июля 1945 г. перебросили в пограничный поселок Камень-Рыболов. 9 августа 1945 г. в 1 час ночи В.М.Молотов по радио объявил о начале войны с Японией. Пятая армия начала наступление на территорию Манчьжурии. Шли на прорыв тремя эшелонами. Кругом - сопки, болота и речушки. Японцы засели крепко. Сильные бои начались за города Мулин и Музадьзян. Пехоте доставалось больше всех. Участок не взят, если пехота не закрепилась. С (боями дошли до КВЖД (Китайская восточная железная дорога). Несли большие потери: из 2 дивизий одну не собрали. С М.Ф.Шушлебиным воевали земляки: Данил Ильич Шалгинов, Михаил Федорович Лоскутов, Алексей Михайлович Филатов, бейский Василий Евлампиевич Галактионов и другие.

         7 лет отслужил Михаил Федорович, вернулся в 1951 году, а отец с матерью и братья уже переехали в Бею. Четверо из одной семьи воевали и все уцелели, только брат Василий Фе­дорович был тяжело ранен. Другой брат Иван Федорович был на фронте с 1941 по 1947 гг. После войны сначала работал учителем в деревне Чалпан (Дмитриевка). Затем его взяли в отдел пропаганды Бейского райкома партии. По специальности - инженер-связист, поэто­му вскоре был вновь призван для прохождения службы при штабе армии Новосибирского военного округа. Сейчас он полковник в отставке, но продолжает работать уже много лет преподавателем философии на военной кафедре в Новосибирском институте связи.

         В 50-е годы колхоз «Красная заря» присоединили к колхозу «14 лет Октября». Жители уез­жали из села Новотроицкое в Бею и в Бейский овцесовхоз. Михаил Федорович остался в Бее, женился на Нине Михайловне Пузиковой, они вырастили дочь Александру. Сначала бывший фронтовик работал шофером, возил А.И.Динарьева, затем с 1959 года до ухода на пенсию заведующим гаражом. Это был лучший автопарк в районе - 86 автомобилей, гараж обслуживали 5 человек: сварщик, механик, слесарь, диспетчер и завгар. И конечно, шоферы - и какие!

В парке должны быть дисциплина и порядок, все автомобили в рабочем состоянии, чтобы не было простоев, снабжение запчастями, своевременная помощь шоферу, машину знать, как свои пять пальцев - вот обязанности завгара.

А что же стало с родным селом? Это был свой мир, своя маленькая страна, где рожда­лись и умирали, где трудились с отдачей сил, где пели самозабвенно. Все шло своим чере­дом, по порядку, не было пустой суеты - нужно было жить и выжить. Воспоминания о своей деревне отрадны, дороги и незабываемы. Трудились и не считали это геройством, воевали и не считали подвигом, судьба сплела свои узоры. Определила каждому свое.

К 60-м годам деревни Черное озеро (Новотроицкое) не стало, а название сохранилось: его присвоили другому селу, бывшему хутору в безводной степи. Лидия Сидоровна вспоминает, что она пережила два переселения. Первое - когда покидали родные места: коровы ревут, сви­ньи в телегах дохнут, собаки воют. Свой дом бросили, так как мужчин в селе не осталось, чтобы перевезти. Второе - когда все увозили из Беи в Бейский совхоз: убирали контору, забирали технику, угоняли скот. А люди плакали и тогда, и недавно. А что же само озеро? Раньше речка Сабинка никуда не впадала, она постепенно терялась перед Степновкой, сейчас же она впа­дает в Черное озеро, пополняя его очень быстро. Если раньше мальчишки переходили его вброд, то сейчас оно увеличилось. На берегах его много желающих искупаться. Десять лет назад я видела кресты черноозерского кладбища вблизи берега, есть вероятность затопления захоро­нений. Во-первых, это кощунство, во-вторых, это - экологическое загрязнение озера.

Изольда Алексеевна Пряткина, краевед, учитель Бейской школы

Пряткина И.А. Деревня Черное озеро [Текст] /И.А.Пряткина//Бейская Земля глазами современников: очерки и воспоминания В2ч.-Абакан,2005.-ч.1.-с.58.