На Северном Кавказе, в станице Тимиргорьевской, что недалеко от г.Майкона, проживал Приткни Сте­пан — большой мастер, ко­торый мог оборудовать и пустить на ход водяную Мельницу на два постава для сеянки. Заприметил его богач Иван Васильевич (фамилию, к сожалению, никто не помнит) и сманил в Сибирь, говорил, что там хлеб есть, гниет, а мель­ницы-мутовки кое-как ме­лют, обещал богатый зара­боток. Степан согласился и прихватил с собой семнад­цатилетнего сына Максима.

В 1902 году приехали в Бею. Иван Васильевич по­разил крестьян своим видом. В полном обмундировании знатного кавказского дворянина: на груди газыри, шашка в ножнах, кинжал, револьвер, в бурке – такого же на картинках не видели. Развернул свою деятельность Иван Василь­евич бурно. Связь держал с минусинскими купцами.

Степану давали мужиков, которые по его указанию рубили двухэтажные амба­ры (помещения для мельницы), строили плотины, ко­пали канавы. Степан с сыном делали сухие и водяные колеса. Особенно труд­но давались жернова. Зубилами и насеками обрабатывали их из добытых камней. Они должны быть правильной окружности с от­верстиями в центре, со спе­циально       насеченными под определенным
градусом канавками, с особой точностью монтировали все механизмы. Ошибаться
было нельзя, иначе мука будет плохая.

Степан вскоре уехал обратно на Кавказ: не прижился в Сибири, повздорил с хозяином. Остался сын Максим, к тому времени самостоятельно работавший по устройству мельниц. Максиму тоже не повезло — искалечился: потерял, левую руку. Чтобы как-то загладить вину за отсутствие техники безопасности, Иван Василь­евич предложил мастеру-калеке полмельницы. Да только не хотел быть Мак­сим мельником, а мастерить одной рукой трудно.

Долго мучился, потом приловчился, стало получа­ться. Женился, семья быст­ро росла (было 10 детей), нужно всех прокормить. Мастер решает: хватит бат­рачить на Ивана Василье­вича, не наняться ли само­стоятельно к другим бога­чам строить мельницы по всей Бейской волости?

Ведь он и столяр, и при­личный механик. Мастер что надо, а богато не жил. Платили мало, больше про­дуктами. За долгие годы батрачества домом собст­венным не обзавелся.

После революции мель­ницы конфисковали, пере­дали комитету бедноты. В 1929 году в Бее образовал­ся колхоз «12 лет Октяб­ря» и еще три колхоза: «13 лет Октября», «14 лет Ок­тября», «Красный пахарь».

В 1933 году Максим Сте­панович Пряткин купил дом на Кузнецовой заимке. Там было четыре мельницы (из них 3 действующих) и 25 дворов. Максим Степанович был колхозником «13 лет Октября» и стал работать на колхозной мельнице. Мо­лол всегда старательно, мука получалась что надо, у хлеба подъем был хоро­ший. Круглые сутки крути­лась мельница, в летнее время «пропускала» через себя до 20 центнеров зер­на. Зимой тоже перерывов не было. И людям хорошо, и государству доход. Все 12 мельниц в Бее посте­пенно ликвидировали, в других селах тоже позакры­вали, а на Кузнецовой заимке в мельнице всегда завозно.

К  1937г. жителям Куз­нецовой заимки приказали выселиться, так как они были колхозниками   «13 лет Ок­тября», а земля принадле­жала колхозу «Красный пахарь». Покидали люди родные места   неохотно.     К 1941 г. осталось пять-шесть строений. В июне началась Великая Отечественная война, а в июле круглые сутки  полмесяца шли дожди. С гор в долину помчались потоки, вода     прибывала, начались оползни.

Деревья, камни вода не­сла со страшным грохотом. Река изменила свое   русло и с ревом ринулась по быв­шей улице к дому Прятки­на. Максим Степанович был в это время на мельнице, от дома его отделяла водная стихия. А дома металась семья.  Вот уже заплоты снесло. Жена и дети стали выносить из избы что можно. Но вот вода уда­рила в угол дома с такой силой, что сорвала его с земли и понесла. Жутко было смотреть на плывущий дом. Через несколько минут его развалило, разнесло. Был кров — и не стало.

Шла война, у каждого свое горе. Стиснул зубы 53-летний мельник. Остат­ки дома удалось вывезти в Бею и поставить на ули­це Буденного (ныне ул. Чапаева).

Еще 20 лет спустя рабо­тала последняя водяная ме­льница М. С. Пряткина. Потом увезли ее. Долина реки, пруд заросли, одичали, все изменилось. На па­мять осталось только наз­вание совхозного угодья Пряткина мельница. Любят там жители отдыхать по выходным, а мы ездим в любое время года на быв­шую папину мельницу, на то место, где стоял роди­тельский дом.

И. Пряткин, И. Пряткина. с. Бея.